ГВАРДЕЕЦ АЛЕКСЕЙ ЛАЗУКИН

 

Прямо с бреющего полета Цоколаев обрушился на гитлеровские войска в районе Погостья.

Фашистские бомбардировщики остервенело отстреливались. Черные и серые шапки разрывов угрожающе покрыли небосвод. В этом ливне стали, без страха презирая смерть, штурмовала врага шестерка храбрецов: Байсултанов, Цоколаев, Герасименко, Лазукин, Панышев, Орлов. Метко посланные ими снаряды сотрясают землю. Обломки орудий взлетают с неожиданной легкостью. Фашисты падают, насмерть прибитые к земле.

Снаряд зенитки, разорвавшийся в самолете Цоколаева, сделал пятнадцать пробоин. Больше всех пострадал Лазукин. Снаряд разорвался в кабине, старшего лейтенанта смертельно ранило, он не мог дышать – кровь заливала легкие, а правая рука была перебита и висела, словно плеть.

Но Лаэукин не хочет быть побежденным. Он берет управление левой рукой и ведет истребитель в атаку. Вот он прицелился по орудийному расчету, с трудом выжал гашетку и выпустил по врагу разрушительной силы снаряд. Внизу дым и огонь – безошибочный удар, молчат фашисты.

Лазукин отваливает: его, раненного, охраняет сержант Герасименко.

 

     

     Памятник летчикам-балтийцам

     в д. Выстав

 

Истребитель Лазукина теряет последние метры высоты. Старший лейтенант инстинктивно тянет на себя ручку. Гудя, самолет поднимается над лесом.

Алексея покидает сознание. Тошнота. В глазах разноцветные круги. Пропадает боль. Если не побороть слабость – гибель. Гул мотора будит летчика. Проблески сознания, а вместе с сознанием – невыносимая боль. Пусть лучше боль, чем потеря сознания. Собрав последний остаток сил, Алексей ведет истребитель к своим.

Он идет по прямой, немцы шлют вслед ему и навстречу снаряды, но родная земля уже близко.

Вот, наконец, линия фронта... Лес в ожогах от бомб и снарядов... Деревня... Холмы... Аэродром...

Внизу, на поле, стоят дивизионный комиссар Филаретов, Михайлов, Хахилев.

Филаретов спрашивает:

– Почему пришел один?

– Это со штурмовки, – отвечает Михайлов.

Лазукин идет на посадку. К нему подбежал полковник Михайлов:

– Лазукин, что с вами?

Алексей смертельно бледен, но спокоен, полный сознания, что до конца выполнил свой долг.

– Фашисты, сволочи... Но я им дал… – шепчет Алексей. Теряя сознание, он обращается к полковнику с вопросом:

– ...консоль, консоль-то я не повредил?

У Mихайлова блестят глаза. Он думает о великолепной выдержке этого летчика, поборовшего смерть, чтобы привести на аэродром свой самолет. А теперь вот, истекая кровью, он заботится, «не повредил ли консоль?». Полковник отвечает, с трудом выговаривая слова:

– Ну, что вы... посадка отличная...

Санитарная машина спешит к самолету Лазукина, а сверху из-за деревни выскочила пятерка истребителей и кружится над полем. Это вернулся Цоколаев и его гвардейцы.

Алексея Лазукина отвезли в деревню, что находится за аэродромом.

Кажется, ему стало лучше. Приходил комиссар Филаретов, беседовал с летчиком, а потом по телефону сообщили Лазукину, что Погостье, проштурмованное гвардейцами, занято нашими войсками.

В комнату тихонько приходили друзья, останавливались у изголовья.

Кузнецов говорил другу:

– Леша, ты знаешь, генерал Федюнинский передал по радио: «Расцелуйте за меня летчиков, уничтоживших немецкий батальон». Это о тебе, Леша. И еще, знаешь, генерал Хозин и Андрей Александрович Жданов привет прислали и приказали представить тебя к награде. Ты слышишь меня, Леша?

Да, Лазукин слышит. Превозмогая боль, он улыбается знакомой хорошей улыбкой.

– Ничего, ничего, – говорит летчик Кузнецов, – ты еще повоюешь, ты еще подерешься вместе с нами. Верно я говорю?

Кровь струйками сочится из уголков рта Алексея. Он выговаривает сдавленным голосом:

– Верно, Толя. Я еще подерусь. А на... всякий случай... мало ли что бывает... возьми мой истребитель...

Минута молчания, и вновь глухой голос старшего лейтенанта Лазукина:

– Помните, как мы мстили за Мишу Чернова и Антоненко? Мстите, друзья, и за меня так…

Каждый час приходили товарищи. Они сообщили, что летчики полка сбили за два дня еще десять самолетов врага.

Эти вести могли продлить жизнь, но не спасти летчика. Раны были смертельны. Алексей умер. Умер гордо, с тем же мужеством, с которым громил врага.

В тот день Военный Совет Балтийского флота наградил Алексея Лазукина третьим орденом – орденом Ленина.

И снова был жестокий бой, в котором Геннадий Цоколаев, Владимир Дмитриев, Евгений Герасименко, Анатолий Кузнецов и Николай Щеголев уничтожили девять вражеских бомбардировщиков и истребителей!

Это была месть за Алексея.

 

А. Петров,

капитан 1 ранга запаса.

 

 

* Волховские огни. – 1972. – № 13. – С. 3.