ХОТОВО: СУДЬБА ВОЕННАЯ
С ЧЕГО НАЧИНАЕТСЯ РОДИНА
– Вот это дом Балковых, за ним Колесовых, – Евгения Васильевна останавливается, тяжело дыша. Сказывается возраст – 59 лет, а больше-то дают о себе знать болезни и раны, которые «нажиты в войну». Она показывает рукой вперед: – Дальше дома Елизаровых, Борисовых...
Ни одного названного дома, как и многих других, нет с времен войны, только из года в год здесь, на пепелищах, по-прежнему цветут по веснам яблони, а к осени бурьян все плотнее окружает их стеной. Деревьям не вырваться из этого плена, иные посохли, другие тянутся вверх и, наверно, были бы выше крыш, будь тут крыши.
Тому же, кто родился и вырос здесь, в деревне Хотово, как и Е. В. Резухина (теперь Еременко), и за давностью лет видятся в ряд ладные усадьбы одна к другой. Неистребимы в памяти эти близкие сердцу картины, с которых начиналась жизнь, начиналась Родина. Поэтому и стоит в глазах ветерана родная деревня в прежнем ее облике, какой была она до военных пожарищ.
ГЛУБОКИЕ КОРНИ
Хотово. Хотовская Горка. Только и есть в районе два таких родственных названия. Что обозначает этот корень «хот», сразу, пожалуй, и не выяснишь. Может, поселились когда-то в лесном краю охотники, а может, подсказывают, название пошло от слова «хотеть» – желанное место, «хотимое». Ясно одно, что деревня уходит корнями в давнее прошлое. Вся в окружении лесов на многие километры, одна дорога отсюда в мир, то есть к железной дороге и к шоссе, да еще тропка в деревню Мемино Киришского района. А вот, поди ж ты, отыскала война эти мирные пути...
Рассказывают, деревня была большой – более двухсот дворов и красивой. Да похоже, и по возрасту солидной: матери и бабушки сегодняшних бабушек деревни венчались в местной церкви, а такие сооружения возводились в больших селах. Хотовская двухшатровая церковь на учете в районном обществе охраны памятников. Кстати, как только фашисты заняли деревню, они разграбили храм и устроили там конюшню. Вот как на деле подтверждали эти варвары свою веру и религиозность, которой всегда не прочь похвалиться.
Словом, далеко уходит родословная деревни. Теперь и не выяснить, чей предок из распространенных в Хотове фамилий – Борисовых, Ивановых, Васильевых, Резухиных, Пешиных – первым облюбовал живописный косогор среди леса возле веселой речки Чаженки и окорил для сруба первое бревно. Она бы и продолжала строиться и хорошеть, эта деревня, да война разорила...
ТРЕВОЖНЫЕ ДНИ И НОЧИ
Знали в деревне, что война надвигается, парни и девушки помогали рыть окопы, все ближнее поле было перекопано. И все же эта общая беда грянула неожиданно. И, казалось, не было страшней тех двух слов: «Немцы в деревне!». «И заходило все ходуном, – вспоминает Евгения Васильевна, – Будто нечистая сила по улицам шла. Строчат автоматы, кричат дети, мычат коровы, лают собаки, потянуло дымом, послышалась чужая речь. Люди не знали, куда деваться, а оставались в деревне старики, подростки, матери с малыми детьми. Кто в окопах пытался спрятаться, кто в лес подался, кто дома притаился. Все бросали или брали только то, что надо спасать, как, например, Мария Дмитриевна Резухина – внуков за руки, кошку с котятами в ведро, и в лес в сторону Мемина, надеясь укрыться в окопах или еще где-то... Кто в банях укрылся, кто в сараях».
Подружек Женю Резухину и Нину Елизарову приход врага застал за околицей деревни. Они успели заскочить в старый амбар и закрыться там. Потом бежавший фашист пустил очередь из автомата по стенам амбара, но, к счастью, пули не задели. Решили заночевать тут.
В тревожную эту ночь девчатам уснуть не удалось. Все смешалось в сердце: и гнев, и надежда, и страх. А как горько было сознавать, что в родной деревне, где было так привольно, тихо, свободно, теперь хозяйничают фашисты.
Чуть стало светать, девчата повели дозор по щелям амбара. Видят, баба Дуня ведет корову и внука Павлушку осторожно и торопливо, надеясь, наверно, что в раннее утро удастся ей проскочить. Но у гумна фашист винтовку наставил, стал отнимать скотину, Павлушку ногой ударил. Слов не было у девчат, в горле комок от слез, от гнева.
Вскоре слышат, снег хрустит рядом, мимо кто-то прошел: чучело не чучело – не поймешь. Ага, это мороз непрошеных гостей донимает: голова одеялом замотана, ноги – мешками. Пусть трещит мороз, думали девчата, хоть и людям от этого несладко, да изверги пусть покорчатся. А мороз в зиму 1941-1942 годов был действительно жестокий. Тревожные дни и ночи начались для жителей Хотова...
ЛИЦО ВРАГА
Три раза в конце 1941 года деревня переходила из рук в руки – уж очень жестокой была битва с врагом на подступах к Волхову. Враги бесчинствовали здесь как могли. Вот что писала тогда корреспондент нашей газеты Любовь Жукова, побывавшая с партизанами в тылу врага: «Три дня тому назад гитлеровские бандиты ворвались в Хотовскую Горку. Деревня была почти пуста. Разграбив селение, гитлеровцы выгоняли штыками и прикладами беззащитных стариков из домов. У старой колхозницы Васильевой изверги забрали все имущество, ее убили, а жилье сожгли. Фашисты замучили и расстреляли семидесятилетних стариков Ивана Кононова, Михаила Богачева, Ивана Федотова и подростка Васю Федотова только за то, что они пошли наведать родные пепелища».
Война, она свое лицо сразу показала.
ВСТРЕЧА В ЛЕСУ
Надо в лес уходить, решили девчата, пробрались к речке, разгребли в ложбинке яму поглубже, прижались друг к другу, но мороз долго не дал сидеть. А таких обездоленных – вся деревня. Потом нашли своих девчата.
А однажды, когда Женя Резухина, Нина и Вася Елизаровы пошли в лес за дровами, неожиданно встретили трех лыжников в белом. «Маруся, гут, карашо», – сказал один из них, но речь эта почему-то показалась ребятам подозрительной. А Женя заметила на шапке кончик красной звездочки под маскхалатом и обрадованно отозвалась: «Если не немцы, то и не пугайте». И тут же услышали поспешный возглас: «Ребята, вы здешние?»
С этого вопроса началась беседа с красноармейцами, которые просили, если возможно, осторожно разузнать, где в деревне стоят орудия, в каких домах сделаны гнезда для пулеметов, сколько солдат, где размещается штаб, склад. Военные раскрыли карту, на которой в точности нанесены каждый изгиб дороги, речки, каждое строение. И церковь, и бани. «А это что за квадратик в стороне деревни?» – поинтересовалась Женя. «Отдельно стоящий дом», – ответил красноармеец». «Так это же мой дом, он отдельно и стоит, как на хуторе», – почему-то очень радостно ответила девушка. И тут же добавила уже без улыбки: «Там немцы стоят, много немцев, у нас дом большой. Семья-то десять человек с отцом-матерью».
Красноармеец помолчал малость, а потом серьезно спросил: «Не жалко дома-то будет в случае чего?» Женя поняла, на какой случай он намекает, и горячо сказала: «Не жалко, палите, если надо, этих гадов – хоть снарядами, хоть огнем».
Что знали, ребята рассказали тут же, другие сведения обещали добыть. «Мы ведь комсомольцы», – сказали они. И с первого раза были немало поражены, когда поняли, что их помощь армии совсем не пустяк. Ребята возвращались из леса, выполнив первое задание, рассказав своим защитникам, что возле моста орудие, что есть зенитка в деревне, увидели, что уж и мост разрушен и на месте зенитки воронка. Как в песне, подивились они: разведка доложила точно, а армия действовала быстро.
Потом и другие ребята стали помогать нашим. В деревне было немало подростков от 14 до 17 лет. Стали ходить в лес Зоя Резухина, сестра Жени, Лида Тюлина, Павел Борисов, Леша Васильев и другие.
Немцы чувствовали что-то неладное. То там точное попадание, то тут. Был забросан гранатами отдельно стоявший дом Резухиных, когда там фашисты устроили рождественский ужин. Они стали подозрительнее к подросткам, ходившим в лес за дровами. И вот забрали Лешу Васильева, Васю Елизарова и Павла Борисова.
ЗВЕЗДА ЛЕШИ ВАСИЛЬЕВА
Ребят сначала заставили напилить дров, потом велели петь песню. Они поглядели друг на друга и, не сговариваясь, запели самую любимую про то, что наш народ победит. Как только дошли до припева, немцы услышали слово «Сталин», яростно закричали: «Сталин капут! Русский капут!». Ребята тоже разгорячились и осмелели: «Это вам будет капут!». В ход пошли приклады, Лешу немец потащил в дом, а Павла и Васю повели в коровник и закрыли там.
Они искали выхода из заточения, но сначала не могли найти, потом слышали душераздирающие крики Леши. Это изверги делали свое черное дело. Видать, ничего не могли выпытать они от комсомольца, а он, этот подросток 15 или 16 лет, вынес зверские пытки мучителей.
Потом почти голого Лешу вывели на улицу, под дулами автоматов повели вдоль деревни. Враги хотели устрашить и всех других: вот как будем расправляться с непокорными. Босыми ногами ступал комсомолец на колючий обжигающий снег, мороз леденил, а он шел в свой последний путь и смотрел вперед...
А вскоре, пробираясь за деревней по снегу, Женя Резухина сказала своим попутчикам: «Ребята, смотрите, в снегу что-то красное, может флаг, пошли возьмем и спрячем».
Пошли. На белом снегу лежал весь белый Леша Васильев, на груди его была вырезана звезда. Алая кровь запеклась и горела. Во лбу след от выстрела. На ладонях и ступнях ног небольшие кровавые отверстия. Страшная догадка обожгла всех: видимо, Лешу распяли на стене или на полу, чтобы удобнее было мучить жертву. Так расправились вооруженные изверги с безоружным подростком.
Мать Леши Анна Васильевна рыдала, ломая руки: «Нет больше моего сыночка». Но фашисты не дали хоронить тело, а выбросили его на дорогу под колеса машин.
Позднее все же удалось унести истерзанное тело Леши Васильева. Он похоронен в Хотове и старожилы, а их здесь немного, еще могут показать его могилу. На ней сейчас нет ничего. А надо, чтобы обязательно был на ней памятник со звездой, с такой же ярко красной, с какой шел Леша по деревне, устрашая своей выдержкой и несгибаемостью своих врагов. Об этом последнем долге юному патриоту должны позаботиться хотя бы ученики Гостинопольской школы. Она ближе других к Хотову, да и учатся в ней внуки и правнуки тех, кто когда-то принял на свои плечи беды и муки минувшей войны, кто возрождал потом родной край.
ПАМЯТЬЮ СЕРДЦА
Не велит память забывать страшную цену войны. Только одна деревня Хотово, а сколько бед, сколько слез льется и по сей день! Выгнали немцы из окопов, что были за деревней, Марию Романову, Тоню Ковалеву, Шуру Хазову и других и велели бежать, а сами, смеясь, стали стрелять бегущим по ногам. Всех изранили, а Тоне пули попали в живот.
«Прибежала я к своей задушевной подружке, когда узнала это, – рассказывает Е. В. Резухина, – а Тоня лежит на соломе бледная, притихшая, умирает. От ранений в живот умерла и Анна Почтеннова. Погиб от осколка снаряда двенадцатилетний Коля Филиппов. Зато, как отогнали немцев, почти все мои сверстники добровольцами пошли на фронт, не ожидая призыва. Мы узнали, что такое Родина и что такое враг! Я тоже воевала до Победы, была и сандружинницей, потом училась на разведчика-радиста, имею медаль «За отвагу» и другие награды.
После войны жила и работала в Ленинграде, троих детей вырастили с мужем. А старое пепелище тянет. Каждый год приезжаю, каждую березку тут рада расцеловать.
А ЖИЗНЬ ПРОДОЛЖАЕТСЯ
Разорила война деревню. От иных семей никого не осталось. Многие погибли на фронте, оставшиеся, покинув пепелище, искали кров в других местах. Павел Приказчиков, Василий Марченков вернулись инвалидами. Вася Елизаров (ему с Павлом Борисовым удалось тогда бежать) был минометчиком, погиб на фронте. Не вернулся с войны Иван Ефимович Иванов. Всех сразу не перечислишь, а надо бы вспомнить всех. У кого уцелели избы, те продолжали работать в колхозе. И как было тяжело им поднимать разоренное хозяйство – ни машин, ни лошадей, ни семян, ни рабочих рук – всего недостаток. Просто героическим трудом таких колхозников, как Анастасия Николаевна и Антон Николаевич Резухины, как Прасковья Ильинична Богданова и Павла Николаевна Иванова, и других возрождалась земля. Они поработали и в лесу, и в поле, и на скотных дворах.
Теперь в Хотово проложена хорошая дорога. Грибники и ягодники приезжают сюда на «Москвичах»: край-то природой не обделен. Но пока новостроек в Хотове не видно. Живут ветераны, понемногу благоустраивают дома дачники – родственники прежних старожилов.
Но совхоз «Светлана» держит здесь и скот, заготавливает на лугах корма. Может, и опять, как когда-то давно, кто-нибудь облюбует место и положит начало новин биографии Хотова!?
Весной приехал сюда внук Е. В. Резухиной – Сережа. Ему так понравились здешние места, что мальчик захотел, чтобы его восторг где-то остался. Завел тетрадь и записал все, что его взволновало, а уезжая в конце лета, приписал в тетрадь еще строчку: «Продолжение следует». Заворожила, потянула земля предков.
Да и действительно тут хорошо. А как цвели весной яблони в Хотове! То-то, думалось, будет плодов от такого буйного цветения. Плодов созрело много. Всю осень падали яблоки на пожухлую мокрую траву, но никто не подбирал их. Под одной высокой яблоней просто усыпана была земля некрупными румяными плодами. Я подняла одно, откусила. Ах, вот оно что! Горчат хотовские яблоки, словно впитали в себя всю горечь войны. Горчат, как горчит и сама память о той лихой године.
Н. Курзанова.
* Волховские огни. – 1984. – № 175. – С. 3.