ЮНЫЙ ГЕРОЙ ВОЛХОВЧАНИН

 

            Каждый раз, когда я вспоминаю годы войны, мне хочется рассказать вот о чем. Наша 310-я стрелковая дивизия остановила противника в 5-6 километрах от Волхова. Она занимала большой участок обороны, растянувшийся на десятки километров. Левый фланг дивизии упирался в разъезд Зеленец и далее, огибая болото, шел на север до деревни Сорокино и разъезда Куколь. Перед нами стояла 42-я немецкая пехотная дивизия, танковая бригада и авиачасти.

Разведотделу штаба дивизии было дано задание найти слабое место в обороне противника, через которое мы могли бы забрасывать в тыл врага разведгруппы из гражданского населения. Наиболее надежным местом оказалось болото на нашем левом фланге. На той стороне, где кончалось болото, немцы обороны не держали, а только патрулировали на лыжах. Через это болото мы и переправляли своих разведчиков.

            Однажды, в конце ноября, еще с раннего вечера из разведотдела армии к нам привезли мальчика. По виду ему было лет двенадцать. Небольшого роста, но хорошо сложенный и очень сообразительный, спокойный и смелый. Его звали Ваней. Не ручаюсь, что это было подлинное имя, но думаю, что это так. Наша обязанность была следующая: накормить мальчика, дать ему отдохнуть и ночью переправить через передний край в тыл к немцам. Естественно, об этом знали немногие.

            По ту сторону болота, в 4-5 километрах от нас, была территория, занятая немцами. Туда мы его и направили. Операция прошла успешно. Возвратился он к нам тем же путем через несколько дней глухой ночью. Обычно мы его обогревали, кормили и направляли в разведотдел штаба армии. Однажды с ним ходила девушка, немного выше его ростом и старше. Так повторялось несколько раз.

            Но однажды Ваня вернулся раньше назначенного срока. Он весь посинел от холода, был сильно голодный, валился с ног от усталости. Видимо, несколько ночей не спал. Но он отказался от отдыха и еды, торопился ехать в штаб, чтобы сообщить какие-то важные данные. Занималась заря. Был сильный предутренний мороз. Ваня сел в машину, один наш разведчик дал ему кусок хлеба и сахару, и машина увезла Ваню. Я стоял и думал: таким мальчишкам сейчас только бы спать, но слова – идет война народная – объясняли все.

             Впоследствии я узнал в разведотделе штаба армии, что Ваня обнаружил в каком-то месте в тылу противника концентрацию крупных танковых подразделений. Наша авиация в тот же день нанесла по ним сокрушительный удар. Ваня за эти сведения был представлен к награде – ордену Красной Звезды, но об этом я узнал позже, перед самым нашим наступлением. Последний раз мы его переправили через линию фронта 16 или 17 декабря, а 20 декабря началось наступление, и мы погнали немецких фашистов на юг от г. Волхова в направлении Новгорода.

            На третий день нашего наступления, далеко уже от переднего края, на дороге мы встретили нашего Ваню. Он шел навстречу нашим войскам. Он был худой, усталый, но глаза светились радостью. Ведь в этом успешном наступлении был и его вклад. Ваня искал меня. Я пожал ему руку, поблагодарил за службу и поздравил с правительственной наградой. Больше я не задерживался.

            Прошло с тех пор 29 лет, но мне хотелось рассказать об этом эпизоде, об этом неизвестном юном герое, а еще больше захотелось мне узнать судьбу Вани. Я знал, что он сын рабочего г. Волхова. Очень хотелось бы с ним встретиться. Я надеюсь, верю, что он жив.

 

И. Чуприн,

 г. Новочеркасск.

 

 

 

* Волховские огни. – 1970. № 66. – С. 4.