МЫ  ОХРАНЯЛИ  МОСТ  ЧЕРЕЗ  ВОЛХОВ

 

Было лето 1943 года. Ленинград в блокаде. Только узкая полоска железной дороги связывала город с Большой землей. Враг во что бы то ни стало хотел прервать эту живую связь. Он решил разрушить железнодорожный мост через реку Волхов. Фашисты сосредоточили большое количество самолетов и начали массированные налеты. Для отражения этих налетов наше командование заранее сосредоточило несколько зенитных полков на подступах к Волхову. Около сотни зенитных орудий заняли огневые позиции на разных расстояниях от цели, а наша батарея стояла ближе всех – в 500 метрах от моста на левом берегу реки, недалеко от железнодорожного вокзала.

Первый массированный налет фашистских стервятников начался в 5 часов утра 2 нюня 1943 года. По тревоге с КП полка мы заняли боевые места, стало известно, что немецкие бомбардировщики большими группами от 80 до 120 самолетов, эшелонированные по высоте, со всех направлений летели на нас. Самолеты были обнаружены своевременно, и все батареи успели подготовиться к бою. Через некоторое время мы уже услышали стрельбу наших дальних батарей, а прибористы и дальномерщики обнаружили в воздухе самолеты и стали передавать их координаты. Нарастал гул самолетов и шум от стрельбы орудий наших соседних батарей. Уже невооруженным глазом можно было видеть летящие на нас со всех направлений большие группы немецких бомбардировщиков. Они летели на высоте двух-трех километров. Им необходимо было именно прямолинейное движение, чтобы бомбы попали в узкую полоску моста. Это мы понимали, и наша задача – сбить самолеты с курса, заставить их сбрасывать свои бомбы мимо моста.

Наша батарея, как самая близкая от моста, больше всех получала «подарков». Осколки от бомб летели градом. Появились раненые, дым густо обволакивал огневую позицию. Команды командиров заглушались ревом самолетов и шумом стреляющих беспрерывно орудий. Трудно становилось управлять стрельбой, но хорошая выучка и дисциплина личного состава позволяла успешно вести бой.

Вскоре появился еще один «сюрприз». На батарею начали разворачиваться пикирующие бомбардировщики «Юнкерс-87», которые специально были предназначены для подавления огня наших батарей. Разведчик на батарее раньше всех заметил эти самолеты и сообщил мне. Я быстро подбежал к первому орудию и стал кричать прямо в ухо командиру орудия: «По пикирующим прямой наводкой огонь!» И рукой показал направление идущих на нас самолетов. Остальные три орудия не прекращали огня по основной цели – они были синхронно связаны с прибором управления артиллерийским зенитным огнем и подчинялись его командам.

Первое орудие самостоятельно отбивалось от группы пикирующих самолетов, которые с включенными сиренами, выстроившись гуськом, неслись на батарею. Не давая самолетам войти в пике, первое орудие беспрерывно стреляло и заставило рассеять строй этих самолетов, которые уклонились от цели и побросали свои бомбы куда попало. На этот раз все обошлось для нас благополучно. Но были дни, когда бомбы падали и на батарею, выводя из строя орудия, приборы, людей. А эшелоны тяжелых бомбардировщиков все шли и шли на основную цель – железнодорожный мост. Одна группа самолетов сменяла другую почти без перерыва. Сбросив бомбы, самолеты возвращались назад, снова снаряжались бомбами и летели опять бомбить. Их аэродромы были совсем близко, поэтому им удавалось создать беспрерывный круговорот, не давая нам никакой передышки от восхода до заката солнца.

Горы гильз скапливались вокруг каждого орудия, стволы которых так нагревались, что до них нельзя был дотронуться рукой. На батарее к концу дня появилось много раненых, их наскоро перевязывали, и они снова становились в строй. Только тяжелораненых уносили с батареи и отправляли в госпиталь, а на их место становились солдаты из взвода управления, хозчасти, и стрельба орудий не прекращалась. Так продолжалось весь световой день. Как только солнце заходило, железнодорожный мост становился невидимым, и самолеты прекращали налеты.

Наступала передышка. Для нас же это были напряженные часы подготовки к следующему дню. Нужно было кормить людей, готовить орудие и снаряды к стрельбам, перевязывать раненых, а на отдых оставалось совсем мало времени. Но жалоб не было, все понимали свою ответственность, молодость брала свое – всем было не более 25-28 лет, а большинству только 18-20 лет. И вот наступало утро, начинала алеть на востоке заря и – опять команда: «Тревога, всем по местам! Цель номер один, поймать цель! Огонь!». И все начиналось сначала. Так продолжалось изо дня в день в течение двух месяцев. На батарее сменили половину орудий, заменили большую часть солдат, меня дважды контузило. Но бой не прекращался.

За этот период немцам удалось дважды повредить железнодорожный мост, полностью разрушить здание железнодорожного вокзала и депо, но движение поездов не прекращалось. Солдаты и офицеры со всех батарей приходили на помощь железнодорожникам и все разрушения восстанавливали. В этих боях наша батарея сбила 13 самолетов.

Командиром у нас был старший лейтенант Мотейко, командиром огневого взвода лейтенант Зурабов, санинструктором сержант Тамара Филиппова.

С тех пор прошло много лет. Но эти бои запомнились на всю жизнь.

 

З. Сахаров,

бывший заместитель

командира батареи.

 

 

* Волховские огни. – 1987. – № 36. – С.3.